Мuнстерская истерия, часть 12, заключительная

Большая Тёрка / Мысли / Личная лента piterpan /

piterpan

2 июля 2014 в 17:26

Мuнстерская истерия, часть 12, заключительная

Общее

Jan_van_Leiden_by_Aldegrever

Портрет пророка, императора Яна Лейденского

Начало истории ищите здесь: часть 1, часть 2, часть 3, часть 4, часть 5, часть 6, часть 7, часть 8, часть 9, часть 10, часть 11.

Наконец после 14 месяцев ожидания наёмники получили то, зачем пришли: город был разграблен, почти все мужчины и часть женщин и детей убиты на месте. Духовных лидеров, верхушку секты, было приказано взять живьём.

Бернард Ротман, мыслитель, теолог, большой анабаптист, труды которого изучают в университетах по сей день, идеолог мятежа — единственный, чья судьба неизвестна. Скорее всего он был убит в первые часы после захвата, либо успешно бежал и скрывался до конца жизни.

Бернард Ниппердаллинг несколько дней прятался на чердаке, но был вскоре обнаружен и схвачен.

Факты о захвате императора Яна Лейденского противоречивы: одни говорят, что он боролся, как зверь, другие, что трусливо сдался при первой опасности. На суде он, будучи изворотливым шарлатаном, предлагал вместо казни возить его по Европе в клетке и показывать за деньги. Или (у парня было несколько вариантов на уме) дать ему возможность обратиться к относительно радикально настроенным анабаптистами в других частях Европы, и рассказать им об ошибочности их веры, он, мол, поведал бы им, как никто другой, о том, что после всего содеянного в Мюнстере, очевидно — бог точно не хочет анабаптизм, мол, плавал, знаю. Прохвост детектед.

На главной площади, по стечению обстоятельств на том же месте, где был убит кузнец Губерт, Франц установил деревянную платформу. Из того же окна в бывшем доме Бернарда Ниппердоллинга, откуда Ян впервые заявил о своих видениях, принц-епископ наблюдал за казнью. Точнее, публичной пыткой. На сцене осуждённых Яна, Бертрана и одного из представителей совета старейшин ждали жаровни с раскалёнными углями, металлические крюки и другие устройства для получения максимального количества боли из относительно живого человека.

muster

Всех троих привязали к огромному столбу, спина к спине, так, чтобы у них была возможность видеть, слышать, и чувствовать со всей полнотой чувств истязательный процесс. По закону каждому полагался час изобретательных и жесточайших (я правда не собираюсь здесь всё описывать) пыток. Если в течение часа осуждённый терял сознание, его приводили в чувство, а время, проведённое в отключке вычитали. Как в хоккее. Специально обученные люди убивали медленно и всегда не до конца. Пытали не одновременно, но по очереди — преступники нередко сходили с ума от ожидания. В конце отведённого приговором времени каждый получал смертельный удар кинжалом в сердце.

Три растерзанных трупа поместили в металлические, напоминающие по форме телефонные будки, клетки и подвесили в назидание всем на одну из башен церкви Святого Ламберта, где их можно видеть по сей день.

Muenster_Lamberti_Koerbe_6428

Хорошо быть всемогущим лидером культра. Не многие, например Сан Мун или Рон Хаббард, или лидеры действующей секты Exclusive Brethren) ухитяются невероятно долго оставаться у руля и умирать отнюдь не на эшафоте, но дома в постели, рядом с близкими и последователями.

Основная проблема лидеров культов — они плохо кончают.

Эпилог

Мюнстерская история для меня — концентрат, замес индивидуального человеческого несовершенства в масштабах небольшого государства. Четыре Больших философских вопроса (В чём смысл жизни? Как знать, что мы знаем? Как правильно жить? Как править?) переплетаются в клубок рук, ног, идей и членов. В этом небольшом, компрессированном во времени и пространстве эпизоде можно отыскать очень многие ингредиенты Homo sapiens, по нарастающей:

боль и страдания;
низменные, примитивные инстинкты;
слепая вера и боязнь неизвестного;
настоящее сумасшествие;
искренний фанатизм;
наркотические галлюцинации;
религиозный экстаз;
высокоуровневое манипулирование на межличностном уровне;
пропаганда на уровне социальной группы;
массовый психоз
и наконец попытки рациональной организации многотысячного общества, коммуны, способной адаптироваться к совершенно сюрреалистичной ситуации.