большая тёрка

Большая Тёрка / Мысли / Личная лента katehon /

katehon

26 июня 2010 в 03:49

Средний класс: обратный отсчет запущен

кризис, взгляд оттуда

Какое будущее ждет «середняков» после кризиса?

Мысль о том, что «середняки» — гаранты стабильности государства, не нова. Еще Аристотель, считавший идеалом умеренность, то есть среднее между излишеством и недостатком, полагал наиболее устойчивым государственным устройством то, где большинство людей имеет средний достаток: «средний достаток из всех благ всего лучше». При этом и он, и другие древние мыслители понимали средний класс как тех, кому не хочется отнять богатство у других и на чью собственность другие не посягают. Расцветом среднего класса в нынешнем понимании стал XX век в развитых западных государствах.

Однако новое столетие может оказаться для него не таким радужным — нынешний экономический кризис уже ударил именно по этой социальной группе, а некоторые исследователи полагают, что в глобализированной экономике среднему классу вообще нет места и его накачанный кредитами фантом скоро исчезнет. И уж точно можно утверждать, что еще живой и здравствующий средний класс, как в России, так и на Западе, весьма далек от состояния стабильности и умеренности, о котором писали древние философы.

Проблема идентификации

В России споры о том, по каким же критериям можно отнести граждан к среднему классу, не утихают последние десять лет, и конца им не видно. Отличительная черта этих дискуссий — безуспешные попытки увязать с уровнем доходов некие политические пристрастия, но наш средний класс, как и управляющая им невидимая рука рынка, — невидимка в обоих смыслах.

ЧИТАТЬ ДАЛЕЕ...

Государственная статистика к нему причисляет граждан с доходом не ниже 200 у. е. в месяц, столичные исследователи (например, в февральском обзоре журнала «Эксперт») ставят планку на уровне от 16 до 66 тыс. рублей в месяц, а уж с политическими взглядами разброс еще выше. Недавно опубликованная в журнале «Однако» статья, посвященная исследованию ВЦИОМ о классе потребителей (см. «Россияне 2.0: продвинутая версия», «Однако», 2010, №8), показывает, что материально успешные россияне полностью аполитичны и объединяет их лишь стиль потребления. В то же время президент и премьер не устают повторять, что средний класс — их главный объект внимания, ждущий стабильной и сильной государственной власти, и опора правящей партии, а Евгений Гонтмахер утверждает, что без желания отстаивать свои гражданские права средним классом россияне, даже прошедшие планку по количеству у. е., называться не могут.

Тем интереснее, что и за океаном, в США, где средний класс — традиционный адресат президентских речей и государственной риторики, в последнее время понимание того, что же этот феномен из себя представляет, вызывает все больше дискуссий. Из России «американская мечта» выглядит вполне определенной, а вот сами американцы в этом уже не так уверены. Согласно исследованиям Pew Research Center докризисного 2008 года, половина американских граждан идентифицировала себя как средний класс, а U.S. Census Bureau называло цифру медианного дохода для средней семьи из четырех человек в 51 тыс. долларов. Но как далеко вверх и вниз «расползается» эта медиана? Одни исследователи называют отрезок 30—100 тыс. долларов, другие — от 20 тыс. до 200 тысяч. Журнал Businessweek в конце 2008 года писал о неразберихе с пониманием вопроса даже на уровне конгресса США — так в 2007 году службой Congressional Research Service был опубликован доклад «Кто является средним классом?», опиравшийся, с одной стороны, на цифры U.S. Census Bureau (от 19,178 до 91,705 долл.), а с другой — на социологические опросы University of Chicago’s National Opinion Research Center, показавшие, что только 3,3% населения относят себя к «верхнему» классу, то есть имеют доход выше 200 тыс. долларов. В итоге в « середняки» попали и те, кто живет более чем скромно, и вполне состоятельные люди. Официальное государственное определение — доходы, превышающие уровень бедности в два — шесть раз.

Но и сама абсолютная величина дохода мало что говорит о «классовой» самоидентификации доходополучателя и о том, в какую подгруппу среднего класса попадает человек — как пишет автор Businessweek, «доход в 100 тыс. долларов в Нью-Йорке едва ли позволит вам приобрести небольшую однокомнатную квартиру, и вы будете чувствовать себя куда более «средним», чем с 75 тысячами годового дохода в Огайо».

Лучше уже было

Образ идеального среднего класса отсылает к послевоенному экономическому подъему в США. Миллионы простых американцев смогли позволить себе приобретение собственного дома — если в 1944 году было построено 114 тыс. новых домов, то уже в 1950 году эта цифра достигла 1,7 млн. А потом наступил автомобильный бум, стало доступным разнообразие бытовой техники, а в конце пятидесятых появились кредитные карты, число которых за следующие десять лет достигло 100 млн штук.

Главная черта современного американского среднего класса, как пишет журнал Time, — купленное в кредит жилье: «Они выплачивают ипотеку, окончили колледж, работают как специалисты-профессионалы или управленцы и получают от 30 до 100 тыс. долларов в год. Хотя раньше было принято считать местом жительства таких людей пригороды и маленькие городки, сегодня средний класс скорее можно найти в больших мегаполисах, 70% из них имеют дома кабельное телевидение, два или больше автомобиля на семью. 2/3 пользуются высокоскоростным Интернетом, а 40% имеют плоский ЖК-телевизор. У «средних американцев» по несколько кредитных карт, они приобретают немало предметов роскоши, но по-прежнему считают, что другие могут позволить себе больше, чем они». Однако эти люди далеки от радужных взглядов на жизнь. Уже к концу 70-х опросы общественного мнения показывали растущее число представителей среднего класса, утверждавших, что уровень их жизни становится хуже. Последним всплеском оптимизма был 1997 год, расцвет дот-комов, когда 57% опрошенных от меча ли, что чувствуют впереди большие перспективы. В 20 08- м половина «среднеклассовых» американцев в этих опросах заявили, что никакого прогресса в уровне жизни и заработка у них нет, а 31% считают, что стали жить хуже, чем пять лет назад. А в 2009 году появилось множество сообщений в американских СМИ о том, что уже миллионы представителей среднего класса не отказываются от благотворительных талонов на бесплатные продукты.

То, что средний класс под угрозой, с началом кризиса стало понятно всем. Один из американских телеканалов в конце 2008 года запустил проект под названием «Как близко вы подошли к тому, чтобы перестать быть средним классом?» (How Close Are You to Falling Out of the Middle Class?). Помимо количественных рамок (доход от 40 до 100 тыс. долларов в год) участникам предлагалось оценить свое положение по четырем другим критериям, разработанным специалистами проекта Demos в Institute on Assets and Social Policy at Brandeis University (см. таблицу). Чтобы не попадать в группу риска и не покинуть границы среднего класса, домохозяйство: а) должно быть в состоянии продержаться автономно (оплачивать счета и жить на уровне сниженного на четверть потребления) при исчезновении источника доходов от 3 до 6 месяцев; б) после оплаты всех счетов и покупок в неделю должно оставаться не менее 100 долларов накоплений (около 5 тыс. долларов в год), а оптимальным является накопить в конце года сумму, равную 10% дохода; в) оплата ипотеки должна составлять около 20%, но не более 30% от дохода; г) у всех членов семьи без исключения должна быть медицинская страховка. Также может быть добавлен пятый критерий — уровень образования, если в наличии есть лишь оконченная школа и не более того, шансы утратить финансовое благополучие также возрастают.

Исследователи проекта Demos считают, что в группу рискующих утратить принадлежность к среднему классу семей, то есть не способных утвердительно ответить на три из пяти указанных пунктов, с каждым годом попадает все больше американцев. Еще до начала кризиса в 2000 году 71% «среднеклассовых» (около 19 млн семей) был на этой грани, в 2006 году это уже было 76% (23 млн семей). И без всякой дальнейшей статистики понятно, что за последние несколько лет ситуация только ухудшилась. И хотя специалисты спорят о цифрах финансовых потерь, главное, что утратили американцы, — это стабильность и уверенность в завтрашнем дне.

Еще более резкие оценки дает американский эксперт Уилл Марр. «Реальные доходы людей в США не растут уже 35 лет. Среднестатистический молодой человек 25—34 лет получает на 17% меньше, чем его отец в том же возрасте. За последние 25 лет доход верхних 20% популяции вырос на 75%. Доходы всех остальных либо упали, либо стоят на месте. Среднее американское домохозяйство получает на 2 тыс. долларов меньше реального дохода в год, чем в 1975 году!» Марр не просто критикует действия американской администрации и гигантов Уолл-стрит. Он проводит интересную параллель с истоками американской государственности, вспоминая экономические установки Томаса Джефферсона, писавшего, что опасность для свободы граждан США будет исходить от роста неравенства и появления новой богатой аристократии. Опасался неравного распределения богатств и их аккумуляции в руках немногих и Джеймс Мэдисон. Марр убежден, что сегодня, когда за чертой бедности оказались более 12% американцев (график 1), опасения отцов-основателей стали реальностью, хотя те не были ни коммунистами, ни социалистами. На месте общества равных возможностей в начале XXI века появилось общество богатых, которые богатеют, и бедных, которые беднеют, хотя пока еще называются средними.

Вечные должники

Как у экспертов могут получаться такие мрачные выводы, если статистика показывает, что средние реальные доходы американцев за последние 40 лет в абсолютных величинах росли (график 2)? Для этого надо сравнить этот график с другим, показывающим рост долгов домохозяйств (график 3). Картина становится ясной сразу — тогда как доходы росли, но крайне незначительно, долги нарастали как снежный ком. В результате уровень задолженности среднего американского домохозяйства с начала 2000-х годов стал устойчиво превышать уровень годовых доходов и продолжал расти почти экспоненциально (график 4). Может быть, граждане США, что называется, «заелись» и погрязли в сверхпотреблении? Нет, как утверждают специалисты Bank of America в своем исследовании, опубликованном в августе 2009 года, за сверхпотребление средний класс больше не отвечает. На семьи с низким доходом, которых, по их данным, 40% в общем населении США, приходится 12% общего американского потребления, на средний класс (50% населения) — 46%, а за оставшиеся 42% потребления отвечают те самые «сверхбогатые». Средний класс берет кредиты на жилье, учебу детей, медицинские страховки. Так, стоимость обучения в колледже в среднем с 2002 по 2006 год возросла на 44%.

На конец 2008 года, согласно данным Federal Reserve Bank of Boston, на одного американца приходилось по 3,5 кредитные карты. Не отстают и европейцы. Так, в Британии количество кредитных карт превышает численность населения, и с точки зрения персональных долгов страна находилась еще до кризиса, в 2006 году, в более шатком положении, чем, например, Аргентина. Британцы в среднем имеют кредитный долг вдвое больший, чем у континентальных европейцев.

В то время как россиян активно убеждают пользоваться «цивилизованной» услугой потребительского и ипотечного кредитования, в цивилизованной Британии появилось выражение Impoverished Professional — то есть «обнищавший профи», тот самый успешный представитель среднего класса, который набрал столько кредитов, что даже манипуляции с многочисленными кредитками и «кредит, чтоб погасить кредит» не помогают. При этом такие люди не отказываются от привычных признаков успешности — хорошей парикмахерской, вечера в ресторане, дизайнерской одежды. Пока не исчерпаются все кредитные лимиты. У этой группы населения нет не только накоплений, напротив, по сути, при довольно высоком уровне жизни и потребления весь подобный средний класс — тотальный банкрот.

Кто уничтожает средний класс?

Ответ простой — глобализация. Когда Аристотель писал о том, что средний достаток лучше всего, он имел в виду — для государства. Когда Томас Джефферсон призывал американцев избежать нового сословного расслоения, он думал о будущем государства. Средний класс действительно является опорой, гарантом стабильности и движущей силой экономики — но в рамках понятия национального государства. Если нет относительно суверенной экономики, эти «крепкие середняки» никому не нужны — им ведь есть что терять, они готовы за это в определенных обстоятельствах бороться, а главное — тот средний класс, который еще не увяз в долгах, был относительно независимым. Человек, у которого есть свой дом, накопления, которые позволят автономно «продержаться на плаву» в течение месяцев, а то и лет, профессия, семья, устоявшийся образ жизни и та самая добродетель древних — умеренность, — довольно сложный объект для манипуляций. Ему свойственен здоровый консерватизм, он не сидит на долговом крючке и не бежит за призрачной морковкой бесконечного роста доходов. Посмотрим правде в глаза — такого среднего класса становится в западных странах все меньше, если он вообще еще остался.

С усилением процессов глобализации слабеют национальные экономики, но это означает вовсе не только кризисы национальных валют или проблемы промышленных предприятий. Для тех самых «средних» это будет означать конец эры их благополучия. Средний класс «укоренен» в своей стране, не так мобилен, как дешевая рабсила. А поддерживать потребительскую гонку гораздо больше способны пойманные в кредитную ловушку и при этом рвущиеся к повышению уровня жизни «предсредние».

Благополучие станет прерогативой «высшего класса», новых богатых, финансовых феодалов — названий можно придумать множество, но суть одна. Нарастание неравенства (а с каким упоением многие у нас в России не устают повторять фразу о том, что люди, мол, изначально неравны!) больнее всего ударит именно по тем, кто еще недавно чувствовал себя максимально уверенно — успешным специалистам-профессионалам, управленцам средней руки, квалифицированным рабочим. Богатые будут богатеть еще больше, но бедным беднеть дальше уже некуда, беднеть будут те, у кого еще остался «жирок».

Когда такие теоретики постиндустриализма, как Дэниел Белл или Питер Друкер, писали о наступающей новой эре, они уверенно говорили о том, что это будет эра класса профессионалов, «работников знаний», формирующих «техноструктуру» организаций. Расцвет и достаток тех, кто может и хочет творчески и активно трудиться. Но уже в нынешней реальности эти люди больше озабочены тем, как оплатить свои счета, не остаться за бортом успешной жиз ни и не стать никому не нужным отработанным материалом. А с перемещением огромных дол гов мировой финансовой систе мы на плечи госбюджетов та ких профессионалов, скорее все го, ждет впереди инфляция, ужесточение кредитной политики банков, возможное снижение зарплат, дефицит качественных рабочих мест. И рассчитывать на помощь государства будет куда сложнее — о сокращении социальных программ говорит сегодня не только главный европейский банкрот — Греция. О таких намерениях заявляют уже даже руководители лидирующих стран ЕС (например, канцлер Германии Ангела Меркель), не говоря уже о «слабом звене» Евросоюза — Португалии, Испании, Италии.

Похоже, мы являемся свидетелями того, как все более зримыми становятся внутренние разрушительные противоречия постиндустриализма, который запустил и создал теорию глобализации, а последняя, в свою очередь, пошла вовсе не по пути светлого информационно-технократического прогресса. И если альтернатив нынешней системе не будет найдено, то мы еще увидим, как представители среднего класса из равноправных партнеров государства и бизнеса превратятся в «новых маргиналов», вынужденных в гонке на выживание играть по чужим правилам.

А что же российский средний класс? Есть ли он вообще? Как кризис может сказаться на его судьбе? Разговор на эту тему мы продолжим в следующей статье.

Автор: Маринэ ВОСКАНЯН

источник - http://odnakoj.ru/magazine/yekonomika/srednij_klass_obratnxj_otschet_zapyshcen/

Нет комментариев