Конечно, всем хочется искренности. Во все времена. Чтобы с тобой не вели какую-то игру, чтобы все было по-настоящему. Но при этом мы ожидаем, чтобы эта искренность вписывалась в некий желательный сюжет . Таким образом, каждый является сценаристом, режиссером и главным героем собственной пьесы под названием «Моя жизнь», которую и разыгрывает на общей сцене с другими актерами. Но при этом другие актеры тоже сценаристы и режиссеры и играют свои роли по другому сюжету, своему.
Вот такой парадокс – мы хотим играть с другими людьми в свои игры (и играем!), но при этом хотим, чтобы они не играли с нами в игру, а были искренними, настоящими. Другими словами, нам хочется, чтобы другой человек полностью разделил с моим сюжетом свою роль и полностью в нее вписался.
...далее...
Какие-то слова и поступки мы ему диктуем прямо, а о каких-то он должен догадаться сам, чтобы все выглядело по-настоящему, а не как будто это всего лишь игра моего воображения... Если, не дай Бог, он о чем-то не догадается, то сразу подозревается в фальши, неискренности, и подобно Станиславскому, отцу российской режиссуры, мы орем ему: «Не верю!!!» Наше раздражение чужой актерской игрой может довести такого актера даже до увольнения из своего театра. Отсюда можно сделать многие выводы:
1. Мы ощущаем одиночество именно тогда, когда наш сюжет вопиюще не соблюдается другими игроками на общей сцене. Мы можем почувствовать одиночество даже с теми, с кем сюжет давно и плотно согласован, и нас связывают глубокие чувства, если эти люди вдруг начинают вопиюще высовываться из заданного сюжета.
2. Все мы и есть по существу одинокие люди, но чувство одиночества испытываем во время крупных неудач, когда приходится отказаться от поставленной цели, или, напротив, благополучного и окончательного завершения своего сюжета. Тогда мы вынуждены вернуться из своего сюжета к самим себе и ощутить в полной мере, что только тебе по существу нужна твоя жизнь.
3. Нам скучно с теми, кто ведет себя слишком предсказуемо – чужой сюжет слишком очевиден или человек чересчур вписывается в мой сюжет. Это все равно, что пересматривать фильм, в котором наперед знаешь, что случится, и даже забыть не успел. «Должна быть в женщине какая-то загадка!» Но и женщины от мужчин ждут того же. :)
4. Мы недоброжелательно относимся к чужим играм с нами, когда в чужом сюжете нам отводится совсем не та роль, на которую мы рассчитываем. Даже если эта роль лучше, чем мы рассчитывали. Мы понимаем, что нас совершенно не понимают, но навязывают нам роль, это неприятно. Другими словами, нам вменяют какие-то обязанности, навязывают нам свои ожидания, требуют соответствовать каким-то чужим нормам, не учитывая наше нежелание всему этому соответствовать. А за отсутствие усилий в заданном направлении нам выставляют совершенно ненужные нам плохие оценки. Если, к тому же, никакие разъяснения своих желаний ничего не меняют, то такой человек нам чужд, его хочется оттолкнуть, спрятаться от него за кулисы... Кроме того, только в таких случаях мы замечаем, что с нами ведут игру. Поэтому нередко считается, что играть с людьми – это плохое занятие. Но плохое занятие – это плохая игра.
5. Нас мучает, когда человек, подходящий на определенную роль в нашем сюжете, почему-то не хочет ее исполнить. Особенно если он исключительно подходит на эту роль. Особенно если он ничего не пытается объяснить, почему он не хочет участвовать в этой замечательной пьесе. Но ответ на этот вопрос в предыдущем замечании: мы ошиблись с актером, это не его роль, мы что-то в нем не разглядели. Если актер крайне ценен, то можно, в конце концов, и свой сюжет под него подстроить – что не сделаешь ради дорогого человека?
6. Легче всего насладиться теми своими сюжетами, в которых актеру отведена большая свобода для импровизации, а себе самому – незначительная роль и поэтому некритичное к себе отношение. Это пьеска под названием «Развлечение» - несерьезное отношение как к самой игре, так и к ее последствиям. Здесь актеры выбираются некритично, и поэтому с поиском актеров нет тех затруднений, которые мы испытываем в прочих своих сюжетах. Однако, вся жизнь не сводится только к развлечениям, ими легко пресытиться, так что такой легкой жизни в целом не получается.
7. Больше всего удовлетворения получается в тех сюжетах, когда актер смог исполнить сложную задачу. Сложность задачи определяется бессознательно, по следующим критериям: 1) ее не смогли исполнить многие другие актеры «на пробах»; 2) ее не смогли (не захотели) исполнить именитые, опытные актеры, которые отлично справлялись с другими похожими ролями; 3) ее не могу исполнить даже Я сам(а).
Да, у каждого из нас есть так называемый Идеал и идеальный сюжет, который очень трудно, но очень хочется воплотить на своей сцене. Счастлив тот, кому удается найти актеров для этого своего спектакля. Это его вершина, творческий апогей, предел его мечтаний! Но столь же велико его горе безутешное, если его сюжет оборвется, не достигнув конца. Но он будет разочарован даже тогда, когда эта замечательная придуманная сказка доиграется до конца, ведь она кончилась!
8. Как и в любом театре успех спектакля зависит от его продуманности и актерской игры каждого участника. Каждый актер должен хорошо соответствовать своей роли, хорошо ее знать, ею владеть, но самое главное – у него должно быть искреннее желание ее исполнить.
9. Ну и поскольку жизнь сложнее театра тем, что режиссер тут не один, а каждый является режиссером, как и сценаристом, то для эффективности постановочного спектакля важно заранее и по мере его развития тщательно сверять сценарии и согласовывать их договоренностями, порой трудно достижимыми. Если такой работы не производить, каждый ваш спектакль будет безнадежно обрываться где-то в начале, а вы сами будете вынуждены постоянно жить почти полностью по чужим сюжетам, испытывая всю неприязнь от навязанной вам несвойственной роли, что было описано в одном из замечаний (п.4). Другими словами, для того, чтобы быть творцом своей жизни, нужно обладать определенной гибкостью, и точно определять намерения каждого из участников ваших жизненных сюжетов.
(с) Варвара Прайс